◂ БИОГРАФИЯ ▸
• Не проходите мимо, дамы, господа!
История Ровены, дочки кузнеца!
Рассказать вам историю менестреля, что развлекала вас песнями весь вечер? Что ж, извольте. Звать меня Ровеной, и да, я дочь кузнеца, что жил когда-то во Фреймхолде в маленькой деревеньке, недалеко от Руана. Наверное, мне на роду было написано вляпываться в неприятности, так как росла я со двумя старшими братьями, Фергусом и Феланом, и одним младшим, Малкольмом. Было нам всегда весело, зато было явно не очень весело нашей матери от наших проделок. Моя мама хотела вырастить из меня приличную девицу, и пусть я могла ей помогать по дому, умела шить и стряпала довольно сносно, приличной бы жены, как мне кажется, из меня все равно не вышло бы. На охоту я ходила с гораздо большим интересом, как и училась сражаться на мечах. Отец был убежден, что в наших краях надо уметь за себя постоять, а потому выковал для меня меч, легкий, но острый. Для сражения не подошел бы, а вот для самозащиты - в самый раз.
Была у меня с детства одна страсть - музыка. Дед мой был старым менестрелем. По словам отца, бездельник чертов, который дочь с собой, мою мать, привез из одного своего странствия. Он меня и научил на лютне играть да сочинять песни. Голос у меня не тонкий, не робкий, чуть с хрипотцой, потому баллады, предназначенные для мужчин, получались хорошо. Помню, в детстве хотелось, как и дед, в странствия отправиться да зарабатывать на жизнь песней. Хотелось увидеть другие земли, отправиться на корабле куда-нибудь, вплетать летние цветы в волосы. Это сейчас у меня волосы короткие, а тогда были длинные и вьющиеся. Я даже попыталась, но дошла до соседней деревни. Было мне годков двенадцать. Я была поймана, отец меня выпорол, а любимую лютню сломал, запретив мне даже думать об игре.
Мать считала, что меня замуж надо выйти, тогда вся дурь и пройдет. Даже мужа мне нашла, сына пекаря, что руки распускал на деревенских праздниках, когда с элем перебарщивал. Мерзкий тип, думала что отправлю его к праотцам раньше положенного. Да только меня опередили монстры, напавшие на деревню.
Порой я вижу этот момент, вижу так отчетливо, что дурно от вида выпущенных кишок Малкольма, от растерзанных тел Фергуса и Фелана, от лежащей в трех метрах от тела головы отца и от разодранного горла матери. Почему я жива? Да потому что, дуреха, пошла ночью гулять с молодым охотником из соседней деревни. Меня просто не было с ними.
Помню что кричала, и как от тел оттаскивали Воины Пламени, уничтожившие тех чудовищ. Они взяли меня с собой, видя мою ярость, видя, как я желаю убивать, словно это поможет вернуть тех, кого я потеряла. У моей жизни появился смысл, это ли не чудо? Вот только рыцарство меня губило, хотя я заметила это не сразу.
Но рядом был Эйнар. Десять лет прошло, что ли, с момента нашего знакомства. Он мне помог все это пережить, помогал всегда на службе. Мы делили с ним все, он стал моим настоящим другом. Рядом с ним хотелось жить. Но одолевали иные желания. Думала сначала что пройдет, но все не проходило, вот я и решилась, придя к нему однажды ночью. Мы с ним проводили много ночей потом вместе, много страстных ночей, которые я помню слишком хорошо. Его женой бы я точно знала, думала даже что предложит. Чем не жена, действительно?
Но Эйнар не предлагал, его все устраивало. А когда однажды пришла с разодранной ногой, да так разодранной, что ходить не могла толком месяц, любимый предложил покончить с этим. Думала, решил начать мирную жизнь. Говорю же, любовь моя была столь велика, что отказалась бы ради него от меча и стала бы поддерживать порядок в доме. Но речь шла о моей мирной жизни, не его. О браке и вовсе не говорил.
И вот я все бросила. Вижу же, что не хочет быть со мной, надоело, видимо. Стало грустно и обидно, отправилась странствовать пару лет назад. Знать не знала, что со своей жизнью дальше делать. Держала путь в другие земли, на юг. Не горжусь тем, что делала по дороге: и воровала, и грабила на дороге. Но и искупила все одним хорошим делом, как мне кажется.
Ее звали Анна-Генриетта, и, держу пари, я ее уже спасала, когда еще была рыцарем. Оказались просто в нужное время и в нужном месте. Помню, в благодарность она мне подарила рубиновый кулон. Продать бы, да не могу вещицу выбросить. Теперь тем более. Вот и снова ее спасла, оказавшись в Вайнсдолле. Бедовая дева везла партию вина для трактира "Виверна и Белый волк", в которой работала. Но дама бедовая настолько, что пошла путь держала по разбойничьим тропам. Пришлось спасать, боюсь подумать, что с ней сделали бы разбойники.
Пару месяцев проработала я в таверне, пытаясь понять, куда идти мне дальше по жизни, по какой дороге. Но все пути вели к ее светлым волосам, ключице, нежным рукам. В то время я пыталась отвыкнуть от настойки, которую пила в эпоху рыцарства, думала что разум мой помутился. Не может дева так желать другую деву, желать, как желал бы мужчина. Наваждение какое-то, безумие, а может и вовсе колдовство. Анна-Генриетта как-то услышала случайно, как я играю на лютне, которую без спроса забрала из рук пьяного менестреля. Помнят-то пальцы, помнят. Говорит, пою хорошо. Вот и пришло мне в голову отправиться с лютней за спиной странствовать да зарабатывать песней, как когда-то делал дед.
А потом вернулась, спустя четыре месяца странствий. Все хорошо, все любо, вот только светлый лик Анны никуда не девался. Помню я, что всем сердцем люблю Эйнара, пусть уже и не так сильно, а с Анной-Генриеттой другое. Написала о ней пару баллад, подумав о том, как проще бы мне жилось, будь я мужчиной, которого бы она возжелала. Неспокойно было сердце, и вот, вновь отправилась в Вайнсдолл.
Интуиция у меня надежная, появилась я вовремя. Вижу - пустует таверна, но когда меня это останавливало? Злодей решил денег получить и увидеть то, что Анна прятала под платьем. С мечом я обращаться умею, вот и отлетела голова его в сторону.
Руки в крови, а Анна-Генриетта спрашивает, что хочу в награду. Краснею, стыдно говорить о том, что неизвестная сила мне странные желания внушает. Но она словно видит, видит что-то во мне и целует так нежно, но так страстно, что, я теряюсь. Страх растет, я борюсь до последнего с искушением. Но кровь с рук смыта, эль выпит, а Анна? Она о моей запретной страсти знает гораздо больше моего, учит каждым движением, каждым прикосновением, каждым взглядом. Для меня Анна - тихая гавань, к которой я возвращаюсь. Нет недоверия, обид, приголубит и приласкает при встрече, в таверне, что теперь ее по праву, я уж точно желанный гость. Была бы мужиком, вот уж точно женилась бы.
Но снится мне которую ночь Эйнар, и просыпаясь в объятиях Анны, думаю, к чему бы это все. Не к скорой ли встрече?
